Новости

Наталья СеребренниковаОпубликовано 10 Сен 2013, 21:14 МСК

11 сентября 1941 года в Медведском лесу под Орлом сотрудники НКВД расстреляли 153 политических заключенных, среди которых была казнена и 57-ми летняя Мария Александровна Спиридонова – женщина удивительно горькой и страшной судьбы, величайшая российская революционерка, одна из руководителей партии левых эсеров.

Она родилась в Тамбове, 16 октября 1884 года и закончив 1902 году женскую гимназию работала несколько лет в дворянском собрании конторщицей до тех пор пока не прониклась идеями свержения самодержавия, отмщения обездоленных и счастья для всего человечества. Мария примкнула к местной организации эсеров, вступив, по молодости своей и горячности, в боевую дружину партии. Отсюда начинается многолетняя череда невыносимых испытаний, которые пришлось пережить этой удивительной женщине. Давайте сегодня, в День ее памяти вспомним главные из них.

Первая каторга

В начале 1906 года комитет партии социал-революционеров вынес смертный приговор гражданскому чиновнику IV класса, советнику тамбовского губернатора Г. Н. Луженовскому, за истязание и иссечение крестьян во время беспорядков, случившихся в 1905 году. Мария сама вызвалась привести приговор в исполнение. Она 4 дня выслеживала по железнодорожным станциям постоянно разъезжающего Луженовского, и настигла его на вокзале Борисоглебска. Выпустив в советника 5 пуль, 6-ю оставила для себя. Но застрелиться не успела – один из сопровождающих Луженовского казаков оглушил Марию ударом по голове.

Потом Марию, сильно били сначала там же на станции, затем в полицейском управлении. И, раздев донага, пытали так, что потеряв сознание, она долго находилась в беспамятстве, а в это время ее насиловали.

В губернскую тюрьму Тамбова 21-летнюю Марию Спиридонову привезли на носилках, ослепшую на один глаз, оглохшую на одно ухо, с непрекращающимся кровотечением из горла и следами пыток по всему телу — ее хлестали нагайками, пока не отслаивались куски кожи. За Марию эсеры через несколько месяцев отомстили – казнив особенно зверствовавших над девушкой казачьего офицера Абрамова и помощника пристава Жданова.

Военно-окружной суд Спиридонову признал виновной и приговорил к смерти. Но виселицу заменили бессрочной каторгой. На каторге Мария провела 11 лет – ее освободил лично Керенский, как только получил должность министра юстиции временного правительства.

Разногласия с большевиками, второй суд  

Спиридонова, приехала в Москву и сразу же включилась в активную политическую жизнь, возглавив левое крыло партии эсеров. Она выступала среди рабочих, перед солдатами и военными, призывая прекратить войну, раздать землю и отдать власть Советам – «полному выражению народной воли». Ее ораторские способности, мученический венец, блестящие многочисленные статьи (в газетах «Земля и воля», «Знамя труда», в журнале «Наш путь») принесли всеобщее признание. О Марии Степановне говорили как о «самой популярной и влиятельной женщине России» (о чем, в том числе, писал и Джон Рид, после своей поездки в СССР).

Считая, что влияние большевиков на «массы, выведенные из состояния застоя» закончится на второй стадии революции, потому что все у них «дышит ненавистью», Мария Александровна, тем не менее, осознавала необходимость сотрудничества и пыталась терпеть все увеличивающиеся разногласия. Но терпение Спиридоновой закончилось летом 1918 года. Левые эсеры не только вышли из состава правительства, но и организовали через несколько месяцев вооруженное выступление против большевиков и германо-австрийских оккупантов, не приемля унизительный для России Брестский мир и политику продразверсток. В результате, 6 июля 1918 года Мария Спиридонова арестована и опять сидит в тюрьме.

Побег и снова заключение

Тюрьмой служило караульное помещение Кремля. От сырости и холода у бывшей каторжницы Спиридоновой началось сильное кровохаркание — из горла, не переставая, шла кровь.  Испугавшись общественного резонанса – популярность Марии Александровны была огромной – ее перевели в больницу, откуда та сбежала и скрывалась в Москве, распространяя воззвания, разъясняя в листовках пагубную для страны (особенно для крестьянства) политику большевиков.

Психиатрическая больница, ссылка в подмосковную Малаховку

Не прошло и года, ГПУ Марию Александровну отловила и, после короткого суда (обвинителем выступил Бухарин), ее отправили в психиатрическую больницу. Где от нечеловеческих условий, у истощенной к тому времени от перенесенного брюшного тифа Марии Александровны началось помутнение рассудка.

Тогда решили отправить Спиридонову под наблюдение ЧК в подмосковную Малаховку. Вместе с ней поселили ее подругу по каторге, известную революционерку А. Измалович – Спиридонова была абсолютно беспомощна.

Согласно составленной описи у прошедших каторгу, отдавших здоровье в борьбе за возможность каждого жить по человечески, женщин на двоих было следующее имущество: «… две старые юбки, одни старые ватные брюки, одна рваная кофта, две старые телогрейки, одно ватное одеяло, вязаная шапка, одно рваное полотенце, эмалированная тарелка и две железные кружки, три деревянные ложки, одна кастрюля...»!

Ссылка сначала в Калугу, затем в Самарканд, замужество

Но и в Малаховке Спиридонова своим присутствием раздражает всех. К тому же, как только Мария Александровна пришла в себя, она опять взялась писать злые, жгучие, обличающие власть статьи, ни на секунду не соглашаясь примириться со своим положением и жить тихо.

В наказание за непокорность, в 1923 году Спиридонову обвиняют в незаконной попытке выезда за границу (она и правда искала пути сбежать), и, присудив три года ссылки перевозят в Калугу, а потом в Самарканд.

Здесь к еще не старой, но очень больной Спиридоновой пришло счастье – она полюбила Илью Андреевича Майорова, члена ЦК левых эсеров, который был репрессирован и сослан в Самарканд за несогласие с коллективизацией.

Они поженились и немного времени у измученной, всю жизнь страдавшей и гонимой Марии Александровны была настоящая семья – вместе с ними жил старенький отец Майорова, его 17-ти летний сын и две беспомощные политкаторжанки – подруги Спиридоновой. Мария, бедствовавшая сама, изо всех сил пыталась работать на двух работах и помогать нуждающимся членам партии, рассылая посылки с необходимой одеждой, продуктами в разные концы страны. И, конечно, писала обо всем – не писать она не могла – но в стол, без малейшей надежды быть услышанной своими соотечественниками.

Уфа, арест, приговор

Власти не позволяли долго задерживаться на одном месте политическим заключенным, приказано было переезжать в Уфу. Там же, в 1937 году, всех вместе и арестовали.

Обвинения — знакомый набор слов: заговор, контрреволюционная деятельность, подготовка покушения на партийных руководителей. Много дней Спиридоновой не позволяли садиться, отчего ноги распухли, посинели и не помещались в ботинки. Били так, что Мария Александровна оглохла и свой приговор – 25 лет тюремного заключения – услышать не смогла. Мужа ее Илью Андреевича били и пытали крысами, пока, совершенно замученый, он не подписал «признание», что замышлял убить Сталина, с ведома, конечно же, Спиридоновой.

Орел, расстрел

Присужденный срок оглохшая, полуубитая, но несломленная, ни на секунду не отрекшаяся от своих убеждений, не подписавшая ни одного документа с признанием правоты большевиков, 54-х летняя Спиридонова отбывала в орловской тюрьме.

Через три года началась война. Фашисты подбирались к Орлу. Утром 11 сентября 153 политических заключенных тюрьмы были по одному заведены в маленькую комнатку, где сотрудники НКВД, вложив в рот кляп и замотав тряпкой, наскоро зачитывали расстрельный приговор. Всех погрузили в машины, отвезли в Медведковский лес, где были выкорчеваны с корнями деревья и выкопана большая братская могила. Приговор привели в исполнение, убитых слегка присыпали поставили деревья, насыпали еще раз и хорошо утрамбовали землю.

Из 57 лет своей мученической жизни, 34 года Мария Александровна Спиридонова провела на каторгах, ссылках и в тюрьмах, горячо веруя в возможность счастья для каждого человека на земле.