Мудрые цитаты о жизни из книги Леонида Соловьева «Повесть о Ходже Насреддине»
19 августа 1906 года, в Триполи (Ливан), в семье инспектора Императорского Православного Палестинского общества родился замечательный советский писатель Леонид Соловьев – автор легендарных книг о народном мудреце Ходже Насреддине.
Семья Соловьева после возвращения в Россию поселилась в Коканде, где и прошли детство, молодость, первые творческие опыты Леонида Васильевича. Только к 30-ти годам Соловьев приезжает в Москву и поступает во ВГИК, на литературно-сценарный факультет.
«Повесть о Хадже Насреддине» в двух книгах вышла в Ленинграде, в 1956 году. К этому моменту Соловьев прошел всю войну военкором газеты «Красный флот», написал несколько киносценариев, романов и отсидел 8 лет в лагерях, обвиненный в подготовке террористического акта.
Книга о похождениях мудрого веселого, чуть плутоватого Насреддина, спешащего на защиту угнетенных бедняков, имела оглушительный успех и навсегда заняла место в рядах классической русской литературы.
Сегодня у нас есть прекрасный повод перечитать мудрые цитаты из книг Леонида Соловьева о самом ярком герое Ближнего Востока и Средней Азии.
Да, он любил их со всей силой и пламенем сердца, но это не мешало ему видеть в их душах, наряду с высоким, чистым, благородным, — низменное, темное, своекорыстное. В том и заключалась плодотворность его любви, что он любил людей такими, какими были они в действительности, не превращая их в своем воображении в ангелов.
В тихой однообразной жизни всегда так бывает: каждый отдельный день бесконечно долог, но месяцы и годы мчатся с непостижимой быстротой, словно проваливаются: не успеешь оглянуться — минул уже год.
Люди не одиноки, они — едины; в этом — самая глубокая истина нашего совместного бытия!
Каждому возрасту соответствует своя мудрость.
Дорогу осилит идущий; пусть в пути ослабнут и подогнутся его ноги – он должен ползти на руках и коленях, и тогда обязательно ночью вдали увидит он яркое пламя костров и, приблизившись, увидит купеческий караван, остановившийся на отдых, и караван этот непременно окажется попутным, и найдется свободный верблюд, на котором путник доедет туда, куда нужно… Сидящий же на дороге и предающийся отчаянию – сколь бы ни плакал он и ни жаловался – не возбудит сочувствия в бездушных камнях; он умрет от жажды в пустыне, труп его станет добычей смрадных гиен, кости его занесет горячий песок. Сколько людей умерли преждевременно и только потому, что недостаточно сильно хотели жить!
Но мы, оказывается, все еще до сих пор сидим в чайхане раздумий о жизни, — в этой грустной чайхане, где пьют из чайника несбывшихся надежд и курят из кальяна поздних раскаянии. Скорей на базар! Эй, чайханщик, получи деньги за свой горький чай; лучше бы нам не заходить в твою чайхану и не пробовать его: меньше было бы морщин на лице!
Миры совершают свой путь; мгновения цепляются за мгновения, минуты — за минуты, часы — за часы, образуя дни, месяцы, годы, — но мы, многоскорбный повествователь, из этой вечной цепи ничего не можем ни удержать, ни сохранить для себя, кроме воспоминаний — слабых оттисков, запечатленных как бы на тающем льду. И счастлив тот, кто к закату жизни найдет их не совсем еще изгладившимися: тогда ему, как бы в награду за все пережитое, дается вторая юность — бесплотное отражение первой. Она не властна уничтожить морщины лица, вернуть силу мышцам, легкость — походке и звонкость — голосу; ее владения — только душа. Встречали вы старика с ясными и светлыми глазами? Это юность, повторенная в его душе, смотрит на вас, это бесплотный поцелуй из прошлого, подобный свету погаснувшей звезды, это блуждающий где-то и наконец, вернувшийся к нам обратно звук струны, которая давно уж отзвенела.
Кувшин – коварный собеседник, он всегда притворяется, что на его дне, как драгоценная жемчужина, сокрыта самая главная истина, и с каждым глотком к ней ближе. А когда, наконец, самоотверженными усилиями дно достигнуто, отважный искатель уже не в силах не только овладеть жемчужиной, но даже и разглядеть ее.
Одно добро, совершенное в мире, порождает второе, а второе порождает третье — и так без конца. Могуча сила добрых дел, и только добру суждена победа на земле!
Все, все проходит; бьют барабаны, и базар затихает — пестрый кипучий базар нашей жизни. Одна за другой закрываются лавки суетных мелких желаний, пустеют ряды страстей, площади надежд и ярмарки устремлений; становится вокруг тихо, просторно, с неба льется грустный закатный свет, — близится вечер, время подсчета прибылей и убытков.
Свобода от голода и страха — вот что нужно человеку, чтобы извергнуть из своей крови низменную рабью каплю.
Спрячь куда-нибудь подальше этот нож, выброси отчаяние из сердца и помни: в твои годы еще ничего не теряют, а только находят, идя по земле.
Независимо от того, когда и где оно совершено – во дворце или хижине, на севере или на юге – и были тому делу очевидцы или нет; точно так же во зле и в добре не бывает ничтожных, малозначащих дел, ибо из совокупности малых причин возникают великие следствия…
До самого дна испил он горькую чашу безысходного сиротства; такое испытание может либо ожесточить человека, превратив его сердце в камень, либо направить к возвышенной человеческой мудрости, если обиду и горечь за себя он – силой своего духа – сможет переплавить в обиду и горечь за всех.
